В постановке Самарского театра оперы и балета появилось абсолютно новое произведение – оперетта Дмитрия Шостаковича
Премьера оперетты «Тарам-парам, ни-на, ни-на, или Квартирный вопрос их испортил» на музыку Дмитрия Шостаковича в постановке главного режиссера театра Михаила Панджавидзе поразила самарцев ярким духом бродвейских мюзиклов и потрясающей сценографией.
Татьяна ГРУЗИНЦЕВА, Антон СЕНЬКО (фото), «Волжская коммуна»
Все знают Дмитрия Шостаковича как музыканта, писавшего серьезные трагические произведения. Но мало кто знает, что автор не стеснялся любви к «легкому» жанру – оперетте, цыганскому пению и даже джазу. Сюжет единственной оперетты «Москва, Черемушки» композитору предложили в 1958 году, Шостакович согласился и сопроводил нехитрый сюжет яркой, запоминающейся музыкой.
В шестидесятые годы спектакль о переселении москвичей из ветхого жилья в новостройки с большим успехом шел во многих театрах страны. Композитор с большим юмором цитирует в оперетте свои же более ранние произведения, перерабатывает популярные песни современников, в некоторых пародийных сценах можно угадать «Во саду ли, в огороде», «Ах вы, сени, мои сени» и даже блатную песенку «Цыпленок жареный». И совершенно органично и естественно в спектакль вошли и другие произведения композитора – «Торжественная увертюра», «Песня о встречном», «Нас утро встречает прохладой…» Вошли в спектакль и номера из балета «Барышня и хулиган». Хореографическая сцена просто феерична, в духе лучших бродвейских мюзиклов. Да и вообще, балет в новом музыкальном спектакле выступает как полноправный участник. Танцуют даже позолоченные статуи у фонтана «Дружба народов» на ВДНХ, так что действие напоминает египетское шествие в «Аиде» – у сталинской эпохи фараоновский размах. И сам Сталин тоже появляется, когда под исполнение финала «Третьей симфонии» вдоль Мавзолея проходит демонстрация с транспарантами, флагами и портретами вождя.
Режиссер задумал показать не просто веселую историю про переселение народов из ветхого жилья в новые Черемушки. Замысел – показать срез эпохи. И громадные дворцы ВДНХ соседствуют с деревянными бараками Марьиной рощи. Красиво и страшно, и в самой музыке слышится торжественное и ужасающее.
В спектакле потрясающая сценография, в которой задействованы и трансформирующиеся декорации, и видеотрансляции, и свет, и воссозданная до мельчайших подробностей бутафория.