Ирина Цветкова – о том, что объединяет самарских журналистов и почему мы – четвертая власть
У самарской журналистики – красивое лицо. Конечно, это выражение образное, но моментально представляешь Ирину Цветкову, председателя Самарской областной организации Союза журналистов России. Из ста лет существования губернского СЖ одна треть приходится на ее жизнь. Профессиональная история Ирины Цветковой началась, когда обнулилась эпоха и пресса переживала те же разрушительные процессы, что и вся страна. Цветковой пришлось выстраивать новое пространство, создавая «по своему образу и подобию» современный, стильный, сильный Союз журналистов, каким мы его знаем сегодня. Личность медийная по предназначению и по влиятельности, она покоряет добросердечностью и благородной непринужденностью тонко воспитанного человека. Можно месяцами не бывать в Союзе, но знание, что она там есть, уже дает ощущение стабильности и защищенности. А о том, что, придя в Домжур, будешь выслушан, обласкан, напоен чаем, знает всякий журналист.
Людмила КРУГЛОВА
Для всех, кто причастен к профессии
— Если смотреть на постсоветскую журналистику ретроспективно, то какой момент в жизни вашего любимого Союза был переломным?
— Совершенно точно, что я люблю Союз. Иначе давно бы ушла, потому что не так просто возглавлять такую организацию. И люди, которые здесь работают, любят свое дело. Поэтому не случайно самарский Союз журналистов признан одним из лучших в России. Некоторым кажется (и мне об этом говорили), что мы почиваем на лаврах. Они видят лишь внешнюю сторону, а она им кажется глянцевой. Но никому, я уверена, не придет в голову, что Союза могло и не быть. Я пришла сюда работать, когда в стране разрушилось все и было не очень понятно, куда двигаться, как зарабатывать деньги, чтобы организация могла существовать. Если в советскую эпоху союз поддерживался сектором печати обкома партии, то мы оказались предоставлены самим себе: «Как хотите, так и живите, не можете – закрывайтесь». Переломным моментом был переезд в Дом литераторов. У нас появилось свое помещение, мы уже ни от кого не зависели. Ведь в Доме печати руководство могло и не разрешить проводить пресс-конференции на острые темы. А здесь мы стали пионерами создания пресс-центра в регионе, у нас заработала одна из первых медиа-площадок, в день проходило по три-четыре конференции, я едва успевала встречать одних гостей и провожать других. Эти сложные, но очень интересные времена для меня были хорошей школой. Мы многое пережили, но когда закипела жизнь, все встало на свои места. Мы научились зарабатывать деньги, и до сего дня наш творческий союз просто так не получает ни копейки из бюджета.
— Ирина, что вы хотели создать в идеале? Почему наш Союз стал лучшим в стране?
— Я хотела создать дом для журналистов, открытый для всех, кто причастен к нашей профессии. Высшая похвала – когда коллеги говорят, что им тут нравится. Мне всегда хотелось, чтобы мы были вместе в решении каких-то серьезных корпоративных вопросов, во всесторонней поддержке коллег. В жизни ведь бывают разные ситуации. Да, СМИ конкурируют на медийном рынке, таковы правила игры. Но люди должны понимать, что в тяжелые моменты сообщество придет им на помощь. То, что в наших силах, мы стараемся делать. Для многих журналистов мы – последняя инстанция, они сюда идут, когда пройдены все пути. Меня кто-то спросил: почему вы об этом не рассказываете? А почему я должна заниматься пиаром? Я не для того работаю.
— Что, на ваш взгляд, произошло с прессой в ракурсе времени?
— Девяностые годы не лучшим образом сказались на имидже профессии, потому что в журналистику пришло много случайных людей. Бизнесмены стали издавать газеты и журналы, расцвела желтая пресса, к нашей профессии стали относиться соответствующе. С тех пор, я считаю, многое встало на свои места. Большое количество изданий закрылось, некоторые из них очень жалко, тот же «Репортер» или газету «Яблоко». Но журналистика не стоит на месте, и теперь пришло время, когда мы должны возвратить утраченное доверие, классическое отношение к нашей профессии.
— Что для этого нужно сделать?
— Главное слово во всей нашей деятельности – консолидация. Я уже сказала, что между разными медиа есть негласная соревновательность, но когда в правлении собираются их руководители, то они безотчетно становятся союзниками. Это очень важный момент. Ведь во многих регионах продолжают существовать «раздробленные княжества». Более того, там местный союз журналистов с одними изданиями дружит, а с другими – нет. Такого диссонанса я себе ни при каких обстоятельствах представить не могу. С самого начала у меня было понимание, что должны быть события, нас объединяющие. Пример тому – фестиваль прессы, который мы в течение 20 лет проводим для наших читателей, зрителей и слушателей. Думали, что будет разовый праздник, но стали звонить люди и спрашивать, когда будет фестиваль. И он стал ежегодным. Приятно было прочитать в википедии про Струковский сад и увидеть строчку, что в наши дни здесь проходят фестиваль прессы и фестиваль цветов. Мы, журналисты, фактически заложили для жителей города новую традицию. Это то время, когда мы приходим на фестиваль семьями, радуемся друг другу, когда мы опять вместе. Такие вещи нас объединяют.
Почему у нас лучшая организация
— Наши ветераны очень довольны вниманием со стороны организации. Сколько раз приходилось от них это слышать…
— А вначале некоторые коллеги недоумевали: и зачем ей это надо? Мое личное убеждение: отношение к ветеранам – показатель качества любой организации. Если мы не будем к ним с уважением относиться, то грош цена нашему сообществу. В этой связи хочу вспомнить Георгия Юлиановича Спивачевского, как раз с ним мы и начинали работу с ветеранами, и я с глубокой благодарностью вспоминаю об этом человеке. Я очень признательна Юрию Васильевичу Котову, долгие годы возглавлявшему региональную коллегию Большого жюри Союза журналистов России. Он был высочайшим профессионалом и порядочным, интеллигентным человеком. Это не просто журналисты, они больше, чем журналисты: личности, глыбы, которых, к сожалению, становится все меньше. Я счастлива, что мне довелось с ними работать и что они были рядом со мной. Кстати, это к вопросу, почему у нас лучшая организация: потому что мне помогали такие люди.
— А как родилась традиция именных премий?
— Нас объединяет и память. На протяжении многих лет мы вручаем именные премии и помним о наших коллегах. Когда погибла Валя Неверова, мы учредили премию ее имени. Она была редактором газеты «Право», но в ГУВД мне сказали: «Пусть премия будет в Союзе журналистов: у вас память живет долго». Геннадий Шабанов – те, кто знает, как писал он о культуре, понимают, что получить премию его имени очень престижно. Еще одна яркая страница в истории нашей организации – Эдуард Михайлович Кондратов. Союз журналистов добился, чтобы ему посмертно было присвоено звание «Почетный гражданин города». Мы подали заявку еще при его жизни, но мэрия долгие годы не реагировала, до тех пор пока главой города не стал Дмитрий Игоревич Азаров. Именно он помог нам восстановить справедливость, и это очень важно для родственников Эдуарда Михайловича. Уже шесть лет мы проводим конкурс имени Кондратова, это две премии в области литературы и журналистики. Проводим в неформальной обстановке, потому что Кондратов не любил пафоса. И на сделку со своей совестью он никогда не шел. Мы рассказываем о нем студентам, и, мне кажется, через него они начинают понимать, что значит быть Журналистом с большой буквы.
…На протяжении 20 лет в Радоницу мы поминаем журналистов – 300 с лишним имен. На поминальную службу приходят студенты университета, эта преемственность поколений так же очень важна, как и память. Все эти годы Союз журналистов России помогает семьям убитых журналистов – Валерия Иванова, Алексея Сидорова, Алексея Уланова… Я помню, когда за публикации на Валерия Иванова сфабриковали уголовное дело, во всех СМИ прошли обращения, все журналистское сообщество объединилось, и дело было быстро свернуто. Это был знаковый пример того, как реагируют правоохранительные органы и власть, когда журналисты идут единым фронтом. И вот это я еще раз хотела бы донести до всех: нас будут уважать, когда мы будем вместе.
— Ирина, а кто были ваши предшественники в Союзе журналистов?
— Было время, когда должность председателя Союза журналистов совмещали редакторы областных изданий. Петр Моторин, Владимир Шикунов, Алексей Пономарев, Александр Барышев – это знаковые личности советского периода журналистики. Нина Абрамова была «освобожденным» секретарем, она очень много сделала для Союза журналистов, уже в те годы это была одна из лучших организаций в масштабах страны. Потом Наталья Огудина, благодаря которой я и оказалась в Союзе журналистов. Она предложила мне должность консультанта, и я делила ставку с Сашей Барышевым. Так что Цветкова после факультета журналистики МГУ работала консультантом на полставки. И я горжусь этим, потому что мне было невероятно интересно, и я не думала ни о какой карьере.
Какая независимость зависимее
— Как будет развиваться тандем власти и прессы? Все так же чинно и благородно? Ведь говорить правду нас отучили, без критики как-то живется спокойнее…
— А вы уверены, что власти нравится «халва-халва»? Почему мы решили, что власть нас будет за это любить? Не думаю, что нынешнему главе региона нравится, когда ему поют осанны и рисуют лубочные картинки. Любому руководителю сложно работать в условиях необъективности. Другое дело, что критика должна быть обоснованной, и не ради критики, а ради конструктивных изменений. Опять-таки, это отголоски времен вседозволенности, когда факты не перепроверяли и выходили публикации с явными «ляпами». Ведь если вспомнить времена цензуры – хвала тем журналистам! Были фельетоны, острая критика, читатель владел «эзоповым языком», газеты шли нарасхват… Высший пилотаж журналистики.
— Сегодня критика подменяется оценочным подходом, у нас в России вообще любят «вешать ярлыки»…
— Совершенно верно! Иногда неловко становится за коллег по цеху, когда на пресс-конференции они ведут себя как прокуроры, или когда демонстрируется небрежность в общении с гостем, который отвечает на вопросы и ему априори непросто: выход к прессе уже сам по себе сложен. Поэтому, если уж ты носишь гордое звание журналиста, то старайся ему соответствовать. Нужно понимать, что мы не судьи, мы должны высвечивать проблемные области жизни, а не оценивать личность.
— Не обидно, что мы перестали быть четвертой властью?
— Напрасно вы так думаете. Мы никогда не переставали быть четвертой властью. Рабочий день чиновника, бизнесмена, руководителя начинается с обзора прессы. Часто любой разговор начинается с обсуждения того, что написали в том или ином издании. В этом смысле ничего не изменилось, пресса как была влиятельной силой в обществе, так и осталась. Я считаю, что мы – власть и что мы многое можем – от формирования общественного мнения и до изменения реальности. Надо верить в себя, в свою профессию, в незаменимую миссию журналистики.
— А есть ли независимая журналистика? Ведь журналист априори не может быть свободным от общества.
— Когда мы говорим о независимости, разве имеется в виду только власть? Ведь если изданием владеет олигарх или оппозиционный медиамагнат, то вы подчиняетесь его правилам игры, и еще неизвестно, какая несвобода ощутимее. Сейчас часто дискутируют, а должна ли быть газета у власти. Конечно, должна. Вспомним историю печатного дела: первая газета появилась благодаря Петру Первому, и она рассказывала о делах государственных. Другой вопрос – качество. Нам надо научиться перестраиваться, потому что создавать в материалах только «потемкинские деревни» – это уже вчерашний день.
— Ирина, каким вам видится будущее нашей журналистики?
— Думаю, впереди у нас много хороших изменений, которые будут касаться журналистов. Я с глубоким уважением отношусь к предыдущему председателю Союза журналистов России Всеволоду Богданову. Ему достались непростые годы, когда в медийном мире было все на грани, но наш творческий союз, один из немногих, не раскололся. Мы остались единой организацией, и это, несомненно, заслуга Всеволода Богданова. Сейчас пришла новая команда во главе с Владимиром Соловьевым, он активно включился в работу, пользуется большим авторитетом у президента, и это очень важно для нас. Сейчас председатель Союза журналистов России Владимир Соловьев обратился к президенту с предложением учредить звание «Заслуженный журналист России», у нашего сообщества до сих пор нет такого отличия. Будучи секретарем Союза журналистов России и посещая Москву, я вижу, что сейчас стали активно работать на то, чтобы поднять престиж прессы. Это очень приятно. В конце июля в Самаре планируется большой медиа-форум, мы занимаемся его подготовкой совместно с областным департаментам по информационной политике. Надеюсь, что глава региона Дмитрий Азаров примет участие в форуме и расскажет о своем видении нашего взаимодействия, что приедет Владимир Соловьев и ответит на наши вопросы относительно того, каким ему видится будущее российской прессы.
— Словом, столетие организации мы встречаем в полном расцвете сил?
— Кстати, своим столетием Союз журналистов Самарской области обязан Александру Барышеву. Однажды он, любитель исторических фактов, натолкнулся в «Волжской коммуне» от 1918 года на объявление о приеме в ряды Союза журналистов. Разумеется, сообщил нам, а мы ведь отсчет вели с 1957 года. Это было неожиданно, но мы начали копать, связались с центральным архивом, стали находить подтверждения, хотя многие документы были уничтожены. Нам ответили: есть газетные публикации о том, что в Самаре Союз журналистов начал действовать с декабря 1918 года. В прошлом году на отчетно-выборной конференции мы изменили дату создания нашей организации. У Союза интересная история, его создавал Владимир Ильич Ленин, на первом съезде были Надежда Крупская, Сергей Есенин, Анатолий Луначарский. Потом был период застоя, «белые пятна», и в 1957 году началось возрождение. Оно продолжается сейчас, на новом витке истории. Когда я пришла работать в Союз, на учете состояло 200 с лишним человек, сейчас у нас 700 журналистов – так выросла наша организация. Мы не стремимся увеличить количественный состав нашей журналистики, особенно сейчас, когда пришло время не количества, а качества.