Ни в одной стране мира не было такой адекватной системы реагирования на пандемию коронавируса
В Самарской области на борьбу с коронавирусом встали все – и власть, и бизнес, и общество. Кто и как первым принял на себя удар коронавируса, за счет каких ресурсов выстоял регион и ждать ли Самарской области второй волны COVID-2019, «Первому» рассказал главврач Тольяттинской больницы №5, руководитель ковидного госпиталя регионального значения Николай Ренц.
Оксана ФЕДОРОВА, Андрей ХОЛМОВ (фото)
Сегодня уже хочется осмысливать прожитые шесть месяцев пандемии коронавируса, чтобы, в первую очередь, проложить вектор в будущее. Расскажите, когда вы впервые поняли, что происходит.
Когда 13 марта у нас появился первый ковидный пациент. Вообще в Самарской области – первый! Человек, вернувшийся из Испании. Я был чрезвычайно взволнован самим этим фактом: до того думал, что страна большая, а Тольятти маленький, и нас за дальностью расстояний минует горестная чаша сия. Появление первых пациентов, признаюсь честно, было для меня очень тревожным моментом. Помню свой разговор с губернатором. Была суббота, 14 марта… Дмитрий Игоревич задавал очень много вопросов. Главное, что из этого разговора вынес, – уверенность в поддержке губернатора: «Николай Альфредович, держите меня в курсе, и на борьбу с ковидом мы приложим все усилия, а деньги найдем».
А затем все стало очень быстро развиваться – контактные заражали новых людей, подавляющая масса людей не реагировала адекватно угрозе… Даже я, при том, что в инфекционном блоке на 200 коек у нас уже находились несколько зараженных, не ожидал, не понимал до конца, что развитие ситуации пойдет по такому драматическому сценарию.
Очень сложно было на первых этапах. Подчеркну: в борьбе с ковидом важна дисциплина. Буквально с первых шагов: правильно надеть защитный костюм, правильно производить защитные манипуляции… Зараза была невидима, неощутима, а первые пациенты – относительно не тяжелые. Все это вносило не то, чтобы успокоенность, но определенный настрой: «А может, пронесет?» Коварство инфекции в том, что она особо опасна, чрезвычайно контагиозна, вирулентна – то есть даже малая доза агента способна вызвать заболевание. Такая специфика потребовала повышенных мер предосторожности даже от инфекционистов с их особыми, специфическими профессиональными навыками повышенных мер предосторожности.
О чем вас тогда спрашивал губернатор и какие встречные вопросы возникали у вас к правительству?
Меня спрашивали, уверены ли мы в диагнозе, есть ли у нас возможность изоляции таких пациентов, есть ли силы и средства для их лечения. У нас был инфекционный корпус на 200 коек, но мы уже понимали, что имеем дело с чрезвычайно опасной инфекцией. Даже особые меры предосторожности были недостаточны. Правительство говорило: скажите, что вам нужно, и мы поможем. Именно в тот момент было решено использовать средства резервного фонда губернатора.
Правительство Самарской области и лично Дмитрий Игоревич в те дни буквально на все наши вопросы и просьбы отвечали «да». Это позволило нам быстро, несмотря на то что в России уже вырос ажиотажный спрос, обеспечить себя средствами защиты.
А что именно из средств защиты было нужно в первые дни?
В те дни мы остро нуждались в защитных костюмах. И первым руку помощи нам протянул АВТОВАЗ. Когда я ломал голову, где достать защитные костюмы, первое, что мне пришло в голову, – цех заводской покраски. Позвонил вице-президенту Михайленко: «У вас же есть спецодежда для работников покраски?..» Оказалось, что эти костюмы по своим защитно-техническим характеристикам очень нам подходят! Сразу нам было отгружено тысяча с лишним единиц. Бесплатно. И нас это тогда серьезно спасло! Завод потом еще несколько раз нас таким образом выручал…
Второе: тогда вопрос был даже не в деньгах, а в том, где взять необходимое. И мы реально взяли свои кредитные карточки и поехали по всем строительным магазинам, рынкам – скупали все, что могло работать как защита, в первую очередь респираторы. Знаю, так же поступил Армен Сисакович (Армен Бенян – в марте 2020 г. главврач областной клинической больницы им. В.Середавина, перепрофилированной в региональный ковидный госпиталь, ныне министр МЗ СО. – Прим. ред.).
Это было в середине марта. А к концу месяца у врачей, медперсонала уже было адекватное понимание опасности – и, естественно, возник вопрос, будет ли этот риск справедливо оплачен как особые условия труда. И об этом мы тоже прямо и откровенно говорили с губернатором. В результате ТФОМСу была дана команда значительно увеличить финансирование инфекционной койки, плюс были выделены средства из резервного фонда. А 1 апреля Дмитрий Игоревич встретился с коллективом нашего инфекционного госпиталя. Напомню, это все было до президентских денег, специальных распоряжений президента Путина. Наша команда, которая приняла первый удар коронавируса, убедилась, что руководители области лично поддерживают их, воздают должное их труду. Такое отношение дорогого стоит, и оно здорово всех нас тогда морально вдохновило.
К концу марта в благотворительную деятельность против ковида включился региональный бизнес, и за счет средств компаний «Акрон», «Тольяттихлеб», «Тольяттиметанол», «Тольяттихимбанк», «ТПлюс» мы смогли увеличить доплаты работникам ковидного госпиталя.
Вот это все сыграло колоссальную консолидирующую роль. Безусловно, решающую в борьбе с ковидом. Это, знаете, как на фронте, когда солдаты видят, что генералы не отсиживаются в блиндажах, а воюют вместе с ними, на передовой.
Следующий этап – выходят федеральные постановления о доплатах, появляется план правительства по развертыванию ковидных коек. Но даже тогда мы не до конца понимали, не представляли, через что придется пройти.
О чем речь?
Губернатор и полпред президента поставили задачу – к 28 апреля стать готовым инфекционным госпиталем по лечению больных с коронавирусной инфекцией и больных с подозрением на ковид, способным выдержать массовое поступление зараженных. Строительство противоэпидемического шлюзования: чтобы персонал, входя в грязную зону и выходя из нее, не заражал окружающих. Это целые лабиринты проходов с целевым назначением… Для этого нам пришлось в срочном порядке формировать эти шлюзовые зоны – и строить, и перестраивать! Строили в подвалах раздевалки для персонала, в которых они оставляли свою верхнюю одежду, чтобы поднимались в чистую зону буквально в исподнем, надевали защитные костюмы –
и шли в грязную зону. Тогда же правительство решило обеспечить врачей и персонал горячим питанием, обустроить им зоны отдыха. Брали за основу опыт коллег из Москвы. Пробивать стены, делать новые проходы, тянуть новые коммуникации –
огромная признательность нашим стро-ителям!
Успели к 28 апреля?
Мы были готовы за неделю до контрольной даты. Пережили дотошную, скрупулезную перестройку ВСЕГО. И быстро. Не прекращая лечения больных! Предписывалась новая логистика, взаимодействие между персоналом. Вот как передачку теперь передать? Свой особый протокол. Шлюзование. Лифты.
Еще один очень важный аспект – это заболевание поражает интиму мелких артерий легких, и легкие теряют способность забирать молекулы кислорода из воздуха, так что здоровой части легких надо помочь обеспечить нормальный газообмен организма. Поэтому кислород – один из самых важных элементов лечения этих пациентов. Страдают сердце, почки. Кислородное голодание – гипоксия – может в итоге оказаться фатальным. Никакие кислородные подушки и баллоны не способны выдать объем кислорода, нужный ковидным больным. У нас есть своя кислородная станция, куда привозят жидкий кислород, и уже оттуда идет кислородная разводка по корпусам.
Нам потребовалась модернизация кислородопровода, кислородная разводка большего диаметра, новые точки. К слову, за четыре месяца работы – март, апрель, май, июнь – мы потребили кислорода больше, чем за весь 2019 год! Антибиотиков –
два годовых объема (они входят в обязательный протокол лечения от ковида).
Вся страна на голубых экранах наблюдала, как Шойгу за месяц в чистом поле возводил антиковидные высокотехнологичные комплексы, а в это время тихо и незаметно тольяттинский медгородок, ни на час не останавливая борьбы с ковидом, фундаментально перестраивался, менял очертания внутренних пространств и коммуникаций, затачивая всю свою инфраструктуру и персонал под одну цель – эффективно и безопасно лечить больных ковидом.
Что было сделано в итоге?
На базе медгородка было развернуто 1300 коек, а количество ковидных пациентов, которые поступили по факту, – около полутора тысяч. Процесс борьбы с ковидом развивался стремительно, развивался в ситуации высокой неопределенности, в условиях многозадачности. Мы стояли перед новой реальностью, в которой было невозможно опереться на старый опыт и знания.
Наверное, были потери и среди врачей?
Они были неизбежны, и мы стали нести их уже в апреле. Слава Богу, не летальные! В первую очередь под удар попадали реаниматологи – в силу специфики оказания скорой помощи. В общей сложности за это время у нас переболело 400 человек.
Кто поднимал выпавшее знамя?
Эта тема заслуживает особого внимания. Даже сейчас, оглядываясь назад, я могу ответственно сказать: никогда раньше мы так тяжело не дежурили. Никогда не было у нас так много пациентов в реанимационных. И вот твоя смена прошла, а взамен никого – заболели… Никто, никогда мне не звонил: «Николай Альфредович, я пошел, а ты тут решай как знаешь…» Ни один! Все врачи оставались. Я знаю случай, когда человек двое с половиной суток подряд не уходил с дежурства. И это отнюдь не из-за повышенной зарплаты: мы все реально чувствовали себя на войне.
Ковид лечить тяжело. Я сейчас даже не о больных, протоколах лечения, аппаратах ИВЛ и прочем. Врачам чрезвычайно тяжело физически: очки, респиратор, который создает колоссальное давление на вдохе и на выдохе. Первым делом возникает одышка, нечем дышать. Очки запотевают, тебе жарко, двойные перчатки!..
Меня такое отношение врачей потрясло до глубины души. И в целом эти четыре месяца стали тестом на гуманитарную, высокую значимость профессии врача в современном мире. В одночасье мы в разы повысили социальный статус своей работы, самоуважение.
Еще один важный пример командной работы, человеческой консолидации: министерство здравоохранения очень хорошо поработало со всеми другими лечебными учреждениями области, и если бы не их помощь лечебными препаратами, специальным оборудованием и специалистами, нам было бы очень сложно. В медгородок ехали врачи и медперсонал из больниц и поликлиник Тольятти, Самары, Сызрани, Похвистнево, Октябрьска – буквально со всех районов губернии! Всего – около 70 человек. Горячо им благодарен и признателен!
В то же время шла борьба и в Самаре…
У нас с Арменом Беняном работа строилась параллельно, центр управления полетом был там, в областной больнице им. Середавина. На каждого тяжелого пациента мы подавали сведения в режиме реального времени. Был организован мониторинг всех тяжелых больных, если на-до – консультации, приезд специалистов, если надо – эвакуация. В чем мы точно друг друга поддерживали – если у кого-то чего-то не хватало, один звонок – уже везем! Единый управленческий организм, точно и адекватно реагирующий на малейшее колебание ситуации с коронавирусом. Здорово, что такие взаимоотношения между лечебными учреждениями культивируются нашим минздравом! Были такие моменты, которые мощно поддерживали, давали чувство единой команды.
А что для вас как руководителя тогда было самым трудным?
Возвращаясь сейчас в те дни… Выходных не было совсем. С работы расходились в 12 ночи. И если спросить о главном ощущении от того периода, – это был страх от мысли потерять людей, врачей. Заразятся, заболеют… Понимал – это неизбежно. У нас достаточно возрастной коллектив, и риски высоки. Плохо спал, часто просыпался. Это была тревога как за ребенка, которого боишься потерять – придумываешь какие-то вероятностные опасности… Очень сильное чувство тревоги я тогда испытывал.
Когда страх прошел?
Когда понял, во-первых, что мы многому научились. Во-вторых, что переболели, выработали иммунитет. В третьих, что высока роль постоянного тонуса профессиональной настороженности. И даже сейчас, когда больных стало намного меньше, мы не теряем бдительности.
Ваше эмоциональное выступление в социальных сетях в начале июня восприняли как заявку на «апокалипсис в Тольятти». Что это было?
Я преследовал тривиальную цель. 12 апреля на базе нашей больницы был создан единый КТ-центр Тольятти (КТ – компьютерная томография). И к нам стали свозить людей. Иногда их было так много, что приходилось ждать в этой очереди по пять-шесть часов! Врачей не хватало. Кроме того, я понимал, что гигантское количество людей связано с тем, что «не заболевшее большинство» абсолютно равнодушно, безразлично ко всей этой истории с пандемией, социальной безопасностью и т.д. Неверие в коронавирус и пофигизм. Поэтому целью моей было привлечь внимание. Сказать: Люди, послушайте, медицинская система работает на пределе своих сил, и если вы будете вести так себя и дальше – вы окажетесь один на один с ковидом. Надеюсь, сработало.
Ждать ли второй волны и что можно сделать профилактически? Каждому из нас лично?
Думаю, вторая волна будет. Потому что наши соотечественники в массе своей не слушают и не слышат, что им говорят медики и Роспотребнадзор. Если мы не хотим второй волны, нужна массовая вакцинация и дисциплина. Вакцинировать, скорее всего, начнут в следующем году, а вот прививки для самодисциплины пока не придумали.
Второе сомнение – насчет устойчивости долговременного иммунитета. Нет оснований твердо полагать, что все переболевшие вновь не заболеют.
Очень серьезную надежду возлагаю на вакцину, даже если придется прививаться дважды в год – и сам буду, и своих близких привью. В данном случае я пессимист, поэтому – на Бога надейся, а сам не плошай.
Держите дистанцию, ходите в общественных местах в масках, мойте руки как можно чаще. Формируйте эти привычки у себя и всех домашних. Потому что ковид – такая штука, что ни хорошее здоровье, ни иммунитет не могут быть гарантированной защитой от летального исхода.
Какие выводы лично вы сделали по итогам этих четырех месяцев?
Ни в одной стране мира не было такой адекватной системы реагирования на пандемию коронавируса – в большой степени за счет сильной централизации. На штабе можно было поднять любой вопрос. Обсудили, приняли решение – исполняют все.
Второе – концентрация средств. Вот цифры, которые отражают внимание и поддержку системы, команды губернатора. За четыре месяца мы получили материальных ценностей за счет средств областного бюджета в общей сложности на 168 млн рублей. Только на закупку оборудования мы потратили около 100 млн рублей! 400 млн руб-
лей – общая сумма федеральных выплат трудовому коллективу антиковидного госпиталя в Тольятти сегодня.
Третье. Мне как руководителю импонирует, что на штабе принимаются конкретные решения со сроками. Особенность Дмитрия Игоревича в том, что он очень внимателен к цифрам, хорошо их запоминает и сразу реагирует на любую несостыковку. Через них глубоко погружается в содержательную часть того или иного вопроса.
Важный вывод в целом: мы способны сплотиться. Мы – команда, в которой не надо никого понукать. Сейчас мы совместно с министерством здравоохранения разрабатываем план вывода нашей больницы из формата ковидного госпиталя и возвращения к обычному формату. Сперва введем в работу хирургический корпус, затем педиатрический, гематологию, офтальмологию.
Я не могу сказать, когда пандемия закончится. Но мы точно знаем, что делать, если коронавирус придет вновь.
