Врач в третьем поколении Павел Андреев рассказывает о любимой профессии и семейной династии
Павел Сергеевич Андреев, врач-колопроктолог, заведующий отделением колопроктологии Клиник СамГМУ, — о том, как и почему он стал продолжателем медицинской династии Андреевых.
Роман СТАРОСЕЛЬЦЕВ
— Сколько человек в вашей семье связали свою жизнь с медициной? Кто каким врачом стал?
— Династия Андреевых — это три поколения, семь врачей. Началось все с моей бабушки по материнской линии. Она всю жизнь проработала участковым врачом-терапевтом, а вот дед был нефтяником. Мама, Таисия Ивановна Андреева, тоже стала врачом, но не терапевтом, а хирургом, сейчас работает в санатории Сергиевские минеральные воды.
Папа, Сергей Алексеевич Андреев, тоже хирург, работает в больнице имени Пирогова. Родители проработали в Сергиевской центральной районной больнице 30 лет. Несмотря на то, что они уже на пенсии, они продолжают лечить людей. Мы с родным братом, можно сказать, переняли родительскую эстафету и также стали врачами-хирургами. Брат, Иван Сергеевич Андреев, как и я, работает в клинике госпитальной хирургии СамГМУ. В династию можно записать и родную тетю — она терапевт, а также мою супругу, она кардиолог, трудится в Самарском областном кардиологическом диспансере.
— Почему вы решили пойти в медицину? Повлияла ли семья на ваш выбор?
— Папа и мама долгое время работали вместе. И мы с братом фактически наблюдали всю их работу. Слышали и телефонные звонки, и просьбы помочь то одному, то другому, проконсультировать по разным вопросам. Можно сказать, что впитали себя все это с молоком матери. Поэтому я еще в детстве решил для себя, что буду врачом. Мне, правда, предлагали пойти в политехнический, по стопам деда, но мне не нравилась ни математика, ни физика, так что я даже не рассматривал этот вариант.
— А как вы определились со своей специализацией? Почему именно проктология?
— Я это направление не то чтобы выбирал или стремился к нему целенаправленно. Медицинское образование у нас устроено таким образом, что сначала идет шесть лет обучения в институте, а потом уже специализация в каком-то направлении — терапевтическом, хирургическом и так далее, у каждого направления есть свои ответвления. Я пошел в клиническую ординатуру на кафедру госпитальной хирургии, где и остался работать. Всегда хотел быть хирургом, был уверен, что стану именно им. А затем так сложились обстоятельства, что попал в проктологию. И постепенно меня затянуло, можно сказать, понравилось, поэтому остался на этом направлении.
— Медицина развивается, появляются новые технологии. Учиться стало легче или, наоборот, тяжелее?
— Технологии, конечно, развиваются очень быстро. К примеру, в 2001 году мы только-только начали разбираться с кнопочными телефонами, а сейчас ребенок двух лет уже легко может обращаться со смартфоном. Пандемия еще больше ускорила процесс развития цифровых технологий. Она привела к тому, что очень многие освоили дистанционное обучение. Когда я первый раз читал лекцию по удаленке, честно говоря, мне было немного не по себе. Перед тобой просто экран, ты не видишь того, кому ты читаешь материал. Не знаешь, слушают ли тебя достаточно внимательно. Поэтому я, конечно, за живое общение. Медицина — это такая отрасль, где мы трогаем человека, мы с ним разговариваем, это живой организм, это не сеть. Поэтому, я думаю, лечение будет наименее подвержено влиянию цифровизации. Если математику, историю, философию можно учить дистанционно, то в медицинских специальностях важно прямое взаимодействие с человеком. Но «цифра» и в самом деле дает огромные возможности для развития. Ведь в нашей работе вообще приходится учиться и совершенствоваться постоянно, что-то внедрять, осваивать новые методики и технологии — они появляются очень быстро. И опыт взаимодействия со своими коллегами, в том числе зарубежными, очень помогает в этом. Хочется познавать что-то новое, потому что без этого мы останемся далеко позади. Да и нам есть чем поделиться. Ведь есть методики, разработанные в нашей стране, которыми пользуются во всем мире.
— Вспомните свою первую операцию. Было страшно?
— Сама операция не так уж и пугает. Но было страшно за пациента. Сделать что-то не так, что приведет к возможным осложнениям и не принесет желаемого результата и эффекта. Любая операция — это ответственность. И понимаешь это с возрастом и опытом, когда начинаешь оценивать и свою жизнь, и жизнь других людей. И тогда ко многим вещам начинаешь относиться более осторожно и взвешенно. Семь раз отмерь, один раз отрежь — эта пословица как нельзя кстати подходит медицине. Когда ты помоложе, то к этому относишься легче, я бы сказал поверхностно.
Самые сложные хирургические манипуляции — это, как правило, полостные операции в брюшной полости, на кишечнике. Тогда из-за спаечных процессов от предыдущих хирургических вмешательств операция может длиться по 8-9 часов, иногда с большой кровопотерей. Все эти спайки приходится вручную разделять, на что уходит много времени.
— Был ли в жизни такой момент, когда хотелось все бросить и уйти из медицины или поменять специализацию?
— Да, был, но мне бы не хотелось говорить на эту тему. Это уже в прошлом. Лучше я расскажу об эмоциональном подъеме, который был в эпоху студенчества. Ты приходишь на первые операции и тебе дают что-то самостоятельно делать! Например, был такой случай, когда привезли пациента с ножевым ранением в сердце. Ему тогда сшили сердечную мышцу, и он ушел на своих ногах. Яркие такие воспоминания. Но как и в любой профессии, есть эмоциональное выгорание, когда не получается что-то в коллективе, с пациентом, да и просто наступает общая усталость. Тогда и появляются упаднические мысли. И здесь главное — отвлечься от работы и отдохнуть.
— Есть ли профессиональные секреты, как эмоционально не выгорать на работе или снять усталость после напряженного рабочего дня?
— С выгоранием бороться невозможно. Нужно уметь переключаться, стараться посмотреть на вещи проще. В этом очень помогает спорт. Я выплескиваю отрицательные эмоции через физические нагрузки. Для меня любимый вид спорта — это футбол. Я занимаюсь любительским футболом и мы с командой участвуем в спортивных мероприятиях каждый сезон, то есть, можно сказать, регулярно. А выходные дни, если нет дежурств в больнице, провожу дома, в семейном кругу. Редко, но бывает, что приходится в свой выходной отложить все дела и бежать на работу.
— Как вы думаете, ваши дети продолжат врачебную династию?
— Сейчас, в эпоху цифровизации, сложно даже предсказать, как мы будем жить дальше. Медицина постоянно развивается, становятся доступны новые технологии, внедряется роботизация. Конечно, без человека никуда, но медицина будет трансформироваться. Мои дети еще маленькие. Старшему четыре года, он пока хочет стать пожарным. А младший тянется за старшим. Конечно, со временем все изменится, но спрогнозировать я пока не могу.
— Пандемия как-то отразилась на вашей работе?
— Безусловно. Во-первых, это
закрытие и постоянные переезды вспомогательных служб: ультразвуковой
диагностики, эндоскопистов, с которыми мы постоянно работаем. Во-вторых,
значительно уменьшилось и количество плановых пациентов — люди просто боялись
обращаться, в том числе и за консультациями. Работа экстренной проктологии в
этих условиях была очень сложной, ведь мы опасались, что привезут пациентов с
коронавирусом. Тогда еще никто не знал, что с этим делать. Потихоньку, конечно,
мы все адаптировались.
И сейчас, когда пандемия пошла на спад, можно сказать, что произошел скачок
обострения хронических заболеваний. Люди боялись обращаться за медицинской
помощью почти год, занимались самолечением, что в итоге привело к достаточно
серьезным осложнениям. Из-за этого выросло количество пациентов с запущенными
формами онкологии толстого кишечника, в частности с раком, с кровотечениями и
непроходимостью.
— Применяются ли в проктологии операции с использованием лапароскопии?
— Применяются, но только у узкого круга пациентов. Это, как правило, первичные пациенты, у которых не было операций на животе, не было предыдущих лапароскопических операций, пациентов с раком прямой кишки и полипами, неудалимыми с помощью эндоскопических операций.
— Что бы вы посоветовали молодым специалистам, которые решили стать проктологами?
— С развитием платных услуг как при амбулаторном лечении, так и при стационарном, молодые специалисты, не только проктологи, приходя в профессию, сразу же хотят заработать деньги. Быстро и много. Но это, к сожалению, только вредит их становлению как хороших и грамотных специалистов. Медицинская отрасль сначала требует вложения сил, своих знаний и их накопления, наработку навыков, умений, и только через какое-то время будет отдача. Когда человек понимает это, тогда у него все получится. А если он с первого дня будет думать, как ему заработать много денег, то из этого ничего хорошего не выйдет. Кроме того, я бы еще посоветовал, конечно же, не забывать своих учителей, начиная со школьной скамьи и заканчивая преподавателями института. Теми наставниками, которые учили держать инструмент, передавали свой опыт. К сожалению, многие забывают об этом.
Особо я хотел бы отметить школьного классного руководителя Раскошу Наталью Викторовну, своих родителей, научного руководителя диссертации Жукова Бориса Николаевича. Учителей — профессора Исаева Вячеслава Романовича, Чернова Андрея Алексеевича, а также руководителя и наставника — заведующего кафедрой госпитальной хирургии, доктора медицинских наук Каторкина Сергея Евгеньевича. Все эти люди, передавая свой опыт и знания, в конечном итоге помогли моему становлению как врача-хирурга-колопроктолога.