Кто служил в армии – поймет: такое лицо и голос вызывают
у подчиненных невольный трепет. Но за таким командиром солдаты пойдут куда угодно, если потребуется – то и на смерть. Генерал-полковник армии, Герой России Владимир Шаманов сегодня одет в штатское, он депутат Государственной думы, известный общественный деятель. Но кем он сам себя считает – даже не сомневаюсь. Десантник. «Никто, кроме нас!»
Андрей МАКАРОВ, фото: «Герой Отечества»
Есть такая профессия – Родину защищать
— Сегодня вы – на пороге юбилея, 65 лет. Это невольно заставляет задуматься о том, как сложилась ваша жизнь. Что или кто больше всего повлиял на ваш выбор жизненного пути, на то, как вы по нему шли?
— Ничего особенного в своей судьбе не вижу. Я рос в простой советской семье, нас было трое детей: я, сестра и младший брат. Мы жили на целине в Узбекистане, в так называемой «голодной степи» в 100 километрах от Ташкента. Потом отец ушел в другую семью, а у нас спустя какое-то время появился отчим Виктор Михайлович Куликов, замечательный человек. У него умерла жена, на руках остались две девочки и сын. Так у нас стала большая многодетная сводная семья, шестеро детей: я старший, потом три сестры и два младших брата. Оба, кстати, впоследствии поступили в Рязанское десантное училище.
— Жили, наверное, небогато?
— Более того – бедновато жили, что там говорить…
— Почему все-таки вы пошли в армию? Кто-то посоветовал?
— Нет, никто не советовал, и вообще в моей семье военных не было. Наверное, так сложились обстоятельства. Я успешно выступил на республиканской олимпиаде по физике, занял второе место и был зачислен в школу для одаренных детей Новосибирского академгородка. Но, учитывая, что отчим работал вахтовым способом, родители попросили, чтобы я все-таки остался дома – помогать матери. Наверное, это тоже сыграло свою роль… Слова из песни не выбросишь.
На летние каникулы отправили меня к деду в Барнаул. Мы с двоюродной сестрой пошли в кинотеатр «Алтай» (он и сегодня есть) на премьеру фильма «Офицеры», его тогда представляли актеры Георгий Юматов и Алина Покровская. Ланового не было, с Василием Семеновичем я позже познакомился. Фильм произвел на меня, молодого парня, очень сильное впечатление. Что во многом и предопределило мою будущую судьбу.
Когда мы проходили приписное освидетельствование, я сказал военкому, подполковнику Мансурову, что хочу поступать в Рязанское десантное училище. Он ответил: «Туда разнарядки нам не прислали». Спрашиваю: «А какие есть варианты?» И буквально через три-четыре дня мне сказали, что есть десантная рота в танковом училище в городе Чирчик (сорок километров севернее Ташкента). И я туда поступил.
Второй страшнее
— Каковы ощущения новичка-курсанта? Трудно было или легко? Помните первый прыжок?
— Скажу откровенно: особых трудностей я не испытывал. Конечно, сам принцип подготовки десантников во многом отличается от подготовки в других видах войск. Это изначально огромные физические нагрузки, подготовка в течение трех недель к совершению первых прыжков. Физически я был хорошо подготовлен, по наукам вообще никаких проблем не было, они мне давались легко.
Первые прыжки… Это, конечно, незабываемое впечатление, я его храню и сегодня, хотя совершил 176 прыжков! Все, конечно, не помню, но многие по тем или иным причинам остались в памяти. И безусловно, первые три прыжка стоят особо.
— Самый страшный – первый?
— Второй. И большинство моих коллег тоже так говорят. Потому что первый проходит на эйфории – подготовка завершена, тебя допустили к совершению прыжка, и ты в таком полутумане это делаешь. Второй был буквально на следующий день, и я тогда не смог заснуть даже на минуту. И многие из ребят (а у нас большинство не служили в армии, поступали со школьной скамьи) рассказывали, что были в том же состоянии, что и я. Но все прошло штатно: как у нас говорят, матчасть сработала, я успешно приземлился. А третий прыжок с оружием – это уже было продолжение, оно давало право носить голубой берет.
Никаких особых трудностей я не испытал. Хотя… Это Узбекистан, жара 50 градусов в тени, плюс физические нагрузки.
— Все выдерживали?
— Нет. Хотя предварительный отбор был достаточно жестким. Но за «курс молодого бойца» из 30 человек нас осталось 26. Наверное, так и закладывалось в идеологию испытания… На одном дыхании мы прошли этот курс молодого бойца, совершили прыжки и уже через два дня принимали присягу. Вот тут уже началась настоящая новая жизнь.
Я был как все
— Вас считают одним из символов Воздушно-десантных войск. Как по-вашему, почему? Судьба вела или стечение обстоятельств?
— Наверное, все в комплексе. Никаких особых талантов я не показывал: в училище был как все. Меня не поставили даже командиром отделения. Возможно, оттого, что я много занимался спортом и часто бывал на сборах. Да я и сам никакого желания не проявлял.
Мой первый опыт командования – когда я уже после окончания училища стал командиром взвода самоходных артиллерийских установок Псковской дивизии. Сегодня это легендарное соединение, известное во всем мире, – Черниговская Краснознаменная дивизия, которая прошла через всю войну и сегодня является одной из лучших в наших десантных войсках. Именно там я начал свою службу.
— Вы прошли много «этажей» служебной лестницы. На каком интереснее служить?
— В наших войсках на всех уровнях интересно. Но вот с моей колокольни, самое интересное – когда два года был командиром парашютно-десантного батальона в этой Псковской дивизии. И четыре года командовал парашютно-десантным полком в Кировабадской дивизии, которая потом вышла в Ульяновск. Это такие две ступени – комбат и комполка – своеобразный фундамент профессионала. Если человек на этих двух должностях не сломался, не «засахарился», не решил, что ухватил бога за бороду, то потом, как правило, успешно осваивает нашу профессию на более высоких должностях.
Мы больше не хотим быть обманутыми
— На годы вашей военной службы пришелся тяжелый для страны и для армии период хаоса и деградации. Теперь это время мало помнят. Как вы это ощущали изнутри вооруженных сил?
— Ощущали, конечно, с большой обидой. За то, что безответственные политики не сумели сохранить такую легендарную страну. Наши деды внесли главный вклад в победу над мировым злом, фашистской чумой. А их внуки в лице Горбачева, Ельцина, в какой-то степени и моего поколения не смогли найти правильное решение. В результате великая страна бездарно развалилась, а на кавказский порог к нам пришла террористическая угроза. Воюя там в 1990-е годы, армия была на самом дне своего падения. Мы, наверное, наиболее ярко ощущали негативные результаты. К сожалению, ни Горбачев, ни Ельцин, ни их коллеги (не хочу даже их фамилии называть!) не поняли той меры ответственности, которую мы и по сегодняшний день ощущаем.
Если бы мы сохранили свои группировки на тех рубежах, которые были зафиксированы в мае 1945 года, сохранили какой-никакой блок Варшавского договора, то Запад не получил бы ни малейшей возможности с нами разговаривать так, как сегодня! Не зря говорят, что большое видится на расстоянии. Сегодня это расстояние – 30 лет, с исторической точки зрения небольшое. Но и немалое…
Совсем недавно я посмотрел фильм «Небо» – о подвиге нашего летчика в Сирии. Запомнился один эпизод, за который я благодарен создателям фильма, его в соцсетях часто повторяют. Бандиты празднуют победу, и американский инструктор вспоминает, как однажды спросил штабного генерала, почему тот не выпивает за победу в холодной войне. И тот ему ответил: «Мы ведь не победили русских, мы их обманули. И когда они это поймут – мы пожалеем об этом».
Вот сейчас это время и наступает… Мы больше не хотим быть обманутыми. Хотим, чтобы наш народ мог дальше со 100-процентной гарантией жить под мирным небом.
Предатели сидели в Кремле
— Во время первой чеченской кампании наша армия не только терпела обидные поражения, но и одерживала важные победы, в том числе под вашим командованием. Как вы отнеслись к Хасавюртовским соглашениям? У многих тогда было ощущение, что армии не дали довести дело до победы…
— Абсолютно точное ощущение! Предатели сидели в Москве. В Кремле. Фамилии их назвать? Например, Березовский. Это ублюдок, который обворовал «ЛОГОВАЗ» и много чего другого, торговал людьми… Но это все же прихвостни Ельцина и его команды! И таких, как он, было немало.
К сожалению, среди тех, кто попытался обрести дешевую славу, оказался и десантный генерал Александр Иванович Лебедь. Никакой необходимости в заключении такого договора, который он заключил, не было абсолютно. Мы в четвертый раз реально были в непосредственной близости от уничтожения всех этих бандформирований. Предательство в Москве опять перевернуло всю ситуацию в обратную сторону.
Элита предавала собственную армию. А раз армию – значит, собственный народ. Это было обидно. Но мы, стиснув зубы, через три года были вынуждены возвращать историю на круги своя. И уже не дали политикам возможности повернуть вспять.
— Сегодня кажется, что операция против вторжения боевиков в Дагестане стала переломной для нашей армии. Страна вновь увидела ее сильной, умелой, верной победным традициям. Увидела и единство армии с народом, когда жители Дагестана встали против захватчиков плечом к плечу с солдатами. По итогам той операции вы были представлены к званию Героя России. Как вы оцениваете ту кампанию, действительно ли это был перелом в судьбе армии и страны? И в чем были его причины?
— Наверное, главной причиной успеха операции против банд Хаттаба и Басаева стало то, что усилиями начальника Генерального штаба генерала армии Квашнина был сохранен основной костяк командных и офицерских кадров. Таких, как Казанцев, Трошин, Булгаков. И многих других, я в их числе. Мы, наученные горьким опытом первой кампании, все делали для того, чтобы это не могло повториться. Теплые слова хочу сказать в адрес генералитета внутренних войск, милицейских структур: у нас сформировался настоящий, ответственный, заряженный на результат большой коллектив.
Безусловно, вдохновило и то, что во главе всех событий встал молодой председатель правительства Владимир Владимирович Путин. Он тогда прилетел в Ботлих и сказал, что всячески будет нас поддерживать.
— Это тот знаменитый момент, когда он сказал – «мы с вами обязательно выпьем, но потом, когда сделаем то, что должны»?
— Да. Мы поняли, что нам надо до конца исполнить свой воинский долг. Что мы и сделали.
Такие раны долго лечатся
— Сегодня в Чечне мир, люди живут в безопасности. Политическое решение, которое позволило умиротворить этот край, нашлось. Какие уроки, на ваш взгляд, должна извлечь Россия из той истории?
— Кавказ всегда был особой зоной интересов и внимания руководства Российской империи, Советского Союза, а теперь и России. И не надо быть излишне благодушным: там есть те, кто радуется этой мирной жизни, новым возможностям, которые дает Россия, но есть и те, кто никак не может угомониться. И эпизодически эти всполохи в той или иной мере возникают… Не только там, но и по всей стране. Поэтому такие раны долго лечатся. Нужны как минимум десятилетия, чтобы сменилось три поколения людей, при жизни которых ценности мирной жизни будут играть главенствующую роль. От этого все только выиграют – и Россия, и Чеченская Республика, и другие республики Кавказа.
— В 2008 году вы возглавляли операцию по принуждению к миру и разоружению грузинских военных в Абхазии. Кажется, оттуда не приходило сообщений о серьезных боях – как удалось избежать кровопролития?
— Я очень хорошо знал до того театр действий, местность. Поэтому разработанные нами планы оказались эффективными и не позволили оказать организованного сопротивления. У нас было полное взаимопонимание с местным населением, поэтому не было никакой необходимости применять силу. Более того, мы охраняли военный городок Сенаки от разграбления мародерами. Семьи-то там остались, женщины прибежали: «Спасите, мародеры пытаются нас грабить!» Мы тут же выставили оцепление, организовали патрулирование. Две-три попытки мы предотвратили, и больше этого не было.
В Зугдиди для поддержания порядка мы даже пошли на то, чтобы разрешить милиционерам ношение табельного оружия. И много еще чего, все в комплексе делалось. Ведь целью было не воевать с грузинским народом, а предотвратить агрессивные действия, провокации не вполне готовой грузинской армии. Мы им просто шанса такого не дали.
Сегодня армия способна решить любую задачу
— За годы, прошедшие с начала XXI века, Российская армия преобразилась: стала компактной, мобильной, обученной, оснащенной самыми современными вооружениями, к тому же обладающей реальным боевым опытом. Вы в этот период долгое время возглавляли Воздушно-десантные войска. В чем вы видите причины возрождения армии?
— Во-первых, благодаря личным действиям президента страны, Верховного главнокомандующего. Каждый год, а теперь каждые полгода он проводит заслушивание представителей военно-промышленного комплекса, командования Вооруженных Сил и последовательно проводит модернизацию, оснащение новыми образцами вооружения и техники. Это тяжелая, кропотливая, деятельная работа сегодня дала свои результаты.
Я вспоминаю первые совещания и позицию президента нашей страны: «У нас нет времени догонять. Нам надо обгонять по прямой, по хорде!» Так и делалось. И если вначале представители ОПК бурчали, где-то даже некоторых уличали в очковтирательстве, когда пытались, как говорят, «впарить» некачественные образцы… Но сегодня это отлаженная система, и важность гособоронзаказа ни у кого не вызывает сомнений.
Главным мерилом тут служит не прибыль, не выгода, а гарантия функционирования произведенного вооружения. Как и должно быть. От этого выиграли все. Выиграло политическое руководство – у них появились козыри в разговорах с «коллегами». Появилась уверенность у командного состава – в том, что они смогут решить любые задачи, поставленные руководством страны. Усилилась подготовка личного состава армии: выросла доля контрактников, подготовка офицеров идет на более качественном уровне. Вот все эти факты и привели к изменению ситуации. Людей в военной форме стали уважать. Это взаимосвязанные процессы.
— И атмосфера в армии изменилась…
— Да и общество изменилось! Было время, когда только ленивый не пинал человека в форме, а теперь это просто недопустимо.
— Как вы оцениваете обороноспособность страны сегодня?
— Она гарантированно обеспечивает спокойствие и безопасность нашего населения. А это означает, что какие бы условия ни были созданы желающими повздорить с Россией, они не будут не только неожиданными, но не будут и нерешаемыми. Наша армия сегодня способна решить любую задачу.
Другое дело, что наша армия всегда отличалась взвешенностью. Мы говорили и говорим: в большой термоядерной войне победителей не будет. Если кто-то желает это испытать, то им надо укорачивать руки. И делать это всем миром. Потому что после Апокалипсиса не будет ни комментаторов, ни выгодополучателей…
Стараюсь приносить пользу
— В Государственной думе предыдущего созыва вы возглавляли комитет по обороне и имели возможность непосредственно участвовать в формировании оборонной политики России. Какие из принятых решений вы считаете наиболее важными?
— Мы добились прозрачности в гособоронзаказе, его первостепенной значимости. Второе: мы укрепили контрактную армию – и оснащенностью, и социальными гарантиями. Мы продолжили восстанавливать систему военного образования: как по высшим учебным заведениями министерства обороны РФ, так и по военно-учебным центрам в гражданских вузах, которые через два года будут организованы во всех субъектах Федерации. Это, конечно, позволит усилить мобилизационный ресурс.
— Сейчас в Государственной думе вы занимаетесь другими, абсолютно мирными вопросами. Широко известна и ваша общественная деятельность в стране. Почему вы сменили направление работы?
— Я не собираюсь скрывать своего возраста: мне в феврале будет 65. Завершение полномочий в Государственной думе через четыре с половиной года, скорее всего, приведет и к завершению политической карьеры. Поэтому, если руководству министерства обороны предпочтителен другой руководитель комитета по обороне – зачем мне мешать? Там остались опытные депутаты из предыдущего созыва, то есть преемственность сохранена. Они могут дальше развивать деятельность комитета, который имеет высокий авторитет, как было до меня и, дай Бог, будет и дальше.
А я буду заниматься вопросами строительства гражданского общества, взаимодействия с религиозными и общественными организациями – это очень важная тема для будущего страны. У нас небольшой, но очень дееспособный комитет, восемь депутатов, в том числе такой уважаемый человек, как Николай Петрович Бурляев, возглавляет комитет Ольга Викторовна Тимофеева. Я как заместитель председателя комитета уже этими вопросами активно занимаюсь. Думаю, что со своим жизненным опытом и опытом военной службы и губернаторства, работы в правительстве, парламентской деятельности смогу принести определенную пользу. Стараюсь это делать в силу своих возможностей.
А что может быть важнее?
— Раньше вы представляли в Государственной думе РФ Самарскую область, но на сей раз выдвинуты в парламент от родного Алтайского края. Сохраняете ли вы сегодня связь с нашим регионом? Есть ли на Самарской земле проекты, в которых вы участвуете, каковы они?
— Да, конечно, с Самарской областью поддерживаю регулярные контакты, с регионом и его людьми меня многое связывает. Во-первых, у меня братские, теплые взаимоотношения с Самарским государственным техническим университетом. Его бывший ректор Владимир Васильевич Калашников – мой друг, к сожалению, он ушел из жизни. Но и с нынешним руководством университета поддерживаем очень теплые отношения, чем могу, я им помогаю в продвижении достижений вуза, и дальше будем это делать. Хорошие взаимоотношения с Тольяттинским государственным университетом: недавно они даже прислали благодарность в Госдуму за то, что я им оказал поддержку. Мне интересен Самарский электромеханический завод с его наработками конверсионной продукции, сегодня уже речи не идет о закрытии этого предприятия. Особая тема – взаимодействие с ПАО «Кузнецов», это наша легендарная двигателестроительная корпорация, там очень большие заделы, которые надо осваивать, реализовывать.
Тем более что у государства есть намерение восстановить потенциал гражданской авиации, а там возможности для этого есть. Ну и аэрокосмическая составляющая Самары, конечно, имеет огромное значение. Считаю также очень важным, что Самаре было оказано доверие в организации федерального научно-образовательного центра, объединяющего зону Приволжья, – вот с этой составляющей я как раз активно буду работать.
В следующем году мы будем отмечать 30-летие Ассоциации Героев России. Ее создавали фронтовики уже после распада СССР. В 1992 году они учредили Ассоциацию, главными задачами которой стали объединение патриотов, укрепление наших традиций, прославление подвигов старшего поколения, проведение уроков Мужества, Вахты Героев Отечества. Одна из последних прошла в селе Борском Самарской области. Я ведь сам вырос на селе и понимаю, что это значит для мальчишек, когда к ним приезжают 15 настоящих Героев…
— В Самарской области с вашим именем связывают многие значимые проекты: Юнармия, помощь военнослужащим и их семьям… Сейчас вы помогаете в организации военно-патриотического кластера на базе стрелкового клуба «Вепрь». Почему это важно для вас сегодня?
— А что может быть важнее того, чтобы дети и внуки росли патриотами нашей Родины? Но для этого детьми нужно заниматься, отдавать им то, что они готовы впитать. И для этого тоже нужны условия, потому и задуман такой комплекс с площадками для военно-тактической подготовки, военно-прикладных видов спорта, с музеем, выставками…
— Вас считают решительным и бескомпромиссным человеком. А какие качества вы цените в людях?
— Ну, наверное, те, за которые уважаю своих друзей. Это немногословие. Обязательность. Способность прийти на помощь тем, кто в этом нуждается. Способность брать на себя ответственность. Быть лидером, не сидеть в сторонке.
Есть главный командирский принцип: «Делай, как я». Чтобы люди за тобой пошли – ты сам сперва сделай. Да так, чтобы не было потом стыдно.