Деды и отцы не столь глубоко вникали в ислам, но им удалось сохранить религию на уровне национальной традиции. Наша задача – развивать ее дальше
В 2022 году отмечается 1100-летие принятия ислама Волжской Булгарией. В чем сокровенный смысл легенды о трех сподвижниках Пророка, принесших ислам на землю волжских булгар, необходимо ли сегодня религиозное просвещение, каков истинный мусульманин и что такое настоящий «халяль», «Первому» рассказал председатель Регионального духовного управления мусульман Самарской области, муфтий Талип-хазрат Яруллин.
Данияр САЙФИЕВ, Екатерина ЖЕВАК (фото)
Что сохраняет религию
— В чем вы видите идеал ислама, к которому нужно стремиться?
— Этот год для мусульман нашей страны особенный: мы празднуем 1100-летие принятия ислама нашей прародиной – Волжской Булгарией. Безусловно, это событие – еще один хороший повод отдать дань памяти предков, которые без всякого принуждения, исключительно по своей воле, приняли ислам, повод для гордости за то высоко цивилизованное государство, которое они создали на берегах Волги и которое, к сожалению, потеряли. Вообще-то ислам как религия в Волжской Булгарии в то время уже практиковался: к предкам современных татар он пришел задолго до 922 года, когда из Багдада прибыло знаменитое посольство по случаю огосударствления ислама в Волжской Булгарии, описанное Ибн-Фадланом. Мы знаем, что ислам не был принят всеми сразу: официально булгары приняли его где-то через сто лет после первого принятия. А это, как известно, уже произошло при халифе ал-Муктадире. В «Таварихи Булгари» (одна из наиболее важных работ татарской историографии в допросветительский период) говорится, что ислам на землю древних булгар впервые пришел во времена Айдар-хана. Принесли его три сподвижника благословенного Пророка: Абдаррахман ибн Зубейр, Хантал ибн Раби и Зубейр ибн Джа’да, – которые чудесным образом исцелили больную дочь правителя, после чего он со своим ближайшим окружением принял ислам. Конечно, эта история – просто предание, но у татар оно всегда вызывало трепетное отношение. Новую жизнь оно обрело в связи с возведением памятного монумента, посвященного упомянутым трем сподвижникам, в Булгарах.
Что же касается идеала ислама, то здесь можно философствовать очень много. А если коротко – наша религия способствует изменению внутреннего мира человека. Не столь важно поклонению Аллаху, сколь важны чистота души мусульманина, его духовное развитие. Ислам меняет нрав человека, подвигает его на переосмысление жизни, поступков. Чистота души и помыслов – это уже половина веры. Если ты воспринимаешь веру не словами, а сердцем, стремишься делать добро, не ожидая ничего взамен, то это, наверное, и есть идеал, к которому необходимо стремиться.
— В мае вы участвовали во Всероссийском сходе татарских религиозных деятелей в Казани. На этот форум были приглашены 1100 представителей духовенства из 72 регионов России! В чем вы видите роль подобных мероприятий?
— Такие встречи проводятся в Казани регулярно на протяжении 11 лет. Представители мусульманского духовенства собираются, чтобы познакомиться, поделиться друг с другом опытом, пообщаться, обсуждать и находить решения по насущным вопросам. К сожалению, у нас не очень много площадок, где религиозные лидеры могут так собираться. С развалом Советского Союза в жизни мусульманского духовенства тоже произошли большие изменения. Образовалось несколько духовных управлений, сегодня некоторые из них уже прекратили существование, другие, наоборот, возродились, каждое живет отдельной жизнью, проводит свои мероприятия, встречи, форумы. В Казани, на исторической родине татар, мы собираемся в основном чтобы обсудить вопросы, связанные с укреплением взаимосвязи татарской нации и ислама. Еще известный татарский мыслитель Шигабутдин Марджани указывал, что сохранению религии способствуют национальные маркеры, такие как одежда, традиции, родной язык. В советские годы, когда религия находилась в опале, именно национальная принадлежность помогала сохранить религию, проводить хоть какое-то религиозное образование. Может, наши деды и отцы не столь глубоко вникали в ислам, но им удалось сохранить религию хотя бы на уровне национальной традиции. Наша задача – развивать ее дальше, познавать самим и нести людям более глубокие религиозные знания. Сегодня, слава Всевышнему, появилась свобода – истинная свобода вероисповедания, продекларированная нашей Конститутцией. Мы имеем возможность строить мечети, свободно проповедовать и преподавать. Государство прекрасно понимает, что по-настоящему верующий человек никогда не нарушит закон, не пойдет наперекор действующей власти, будет стремиться к развитию в своей стране здорового общества. Мы гордимся, что живем в России и что у нас есть возможность сохранять и укреплять наши традиции, передавать их новым и новым поколениям.
— Что может измениться в общественной жизни регионов с помощью таких встреч?
— Во-первых, происходит внедрение на своих вверенных территориях опыта, который успешно реализуется другими управлениями. Во-вторых, вырабатываются совместные решения и механизмы их достижения, что позволяет нам более эффективно противостоять таким негативным проявлениям, как экстремизм и национализм. Сознавая сопричастность со своим народом, ни в коем случае нельзя ставить свою нацию выше какой-либо другой. Патриотизм, воспитанию которого мы также уделяем много внимания, наверное, в том и заключается, чтобы усилия всех людей, представителей всех народов были направлены на созидание ради благополучия нашего общего дома – нашей большой многонациональной страны. Знаете, что мне понравилось? Когда я был в Дагестане, включил как-то вечером телевизор и попал на программу на лакцком языке. Дагестан – одна из самых многонациональных республик, и оказывается, на местном телевидении каждый из народов может вести передачи на своем родном языке. Это очень важно – слышать родную речь. Это сближает народы.
У нас в Самаре тоже был подобный опыт, когда на «Радио-7» велись программы на 11 языках народов, живущих в нашем регионе. Было бы хорошо вернуться к этой практике, а также видеть на местных телеканалах национальные передачи.
— Связывают ли мусульман Самарской области отношения с Республикой Татарстан?
— Конечно, ведь корни многих самарских татар происходят из Татарстана. Наших верующих с Татарстаном связывают родственные и деловые связи. Мы выезжаем в Казань на форумы, семинары, встречи. Например, на последнем форуме по случаю 1100-летия принятия ислама Волжской Булгарией наша делегация состояла из 50 человек. Наши имамы знакомятся, общаются, получают новые знания. Также в Татарстане в издательстве «Хузур» издаются книги в русле традиционного ислама, которыми мы активно пользуемся. Связи у нас очень тесные.
— 25 мая вы встречались с Генеральным консулом Турецкой Республики, посетившим регион. Расскажите, о чем шла речь на встрече.
— Будучи в Казани на президентском приеме в честь 1100-летия принятия Ислама, я встречался с послом Турецкой Республики, и он выразил желание посетить нашу область. У нас в планах есть установка памятного знака на Поповой горе в Ширяево, и посол выразил желание приехать на это событие. С Генеральным консулом Турецкой Республики в Казани Исметом Эриканом, который посетил нашу область по приглашению правительства Самарской области, мы обсудили темы возможного сотрудничества в области образования, а также вопросы, связанные с увековечением мест захоронений турецких военнопленных в Сызранском районе. Сегодня наша страна повернулась на Восток, а значит уже совсем скоро будут востребованы люди со знанием турецкого, китайского и других восточных языков. Что же касается экономического сотрудничества, то это уже не наша прерогатива. Насколько я знаю, состоялась встреча с региональным правительством, между нашим регионом и Турцией были достигнуты определенные соглашения в области укрепления и дальнейшего развития торговых и экономических связей.
В мечети все равны
— Самарская область – один из самых многоконфессиональных регионов России. Сколько в Самарской области жителей, принадлежащих народам, традиционно исповеду-ющим ислам? Сколько из них реальных мусульман?
— Наш регион расположен на стыке Европы и Азии, и конечно, здесь мы видим переплетение различных наций и веро-исповеданий. Основополагающими религиями, безусловно, служат христианство и ислам. Также широко представлены иудаизм и ответвления христианства. Слава Аллаху, все мы живем в мире и согласии, вне зависимости от конфессиональной или национальной принадлежности друг друга. Ислам у нас соблюдают в основном татары, казахи, башкиры, выходцы из Средней Азии и некоторых кавказских республик. Согласно переписи 2010 года, в нашей области 127 тысяч татар. Это вторая по численности нация в губернии, включающая самых активных представителей ислама. Именно они выступали и продолжают выступать инициаторами строительства мечетей в городах и селах с компактным проживанием татар. У башкир и казахов тоже есть свои мечети, где имамами служат представители их национальности. Наша религия объединяет многие народы. Миграционные процессы увеличиваются, следовательно, возрастает и наполняемость мечетей.
— Кого вы считаете настоящим мусульманином?
— В мечети все равны. Здесь нет деления по национальным корням. Пророк говорил, что араб не может быть выше не-араба, как не-араб не может быть выше араба. Наилучший из вас тот, кто будет более богобоязненным. Не имеет значения, какой нации человек, – важно, чтобы он делал благие дела. Сегодня 250 тысяч жителей области исповедуют ислам. Сказать, кто из них реально мусульманин, а кто нет, я не могу. Мы не можем контролировать, как часто и насколько правильно люди соблюдают заповеди. Настоящим мусульманином считается тот, кто, во-первых, признает нашего Создателя, а во-вторых, тот, язык и руки которого не приносят никому страданий. Вот такой человек является действительно мусульманином.
— Насколько велико влияние культур разных народов на духовное и религиозное развитие жителей Самарской области? Видите ли вы в этом отношении отличие региона от других российских территорий?
— Переплетение разных культур, считаю, только обогащает народы. И хорошо,
что сегодня у нас есть возможность не только сохранять самобытные культурные традиции,
но и активно их развивать. В Самаре действует замечательный Дом дружбы народов,
где зарегистрированы несколько десятков национально-культурных объединений. Они
пропагандируют свои национальные традиции, ведут обучение среди своих общин, проводят
национальные и межнациональные праздники. Влияет ли культура народов на религиозное
развитие? Религия в культуре, как и культура в религии, тесно взаимосвязаны. Взять
хотя бы национальную одежду или еду. У мусульманских народов женские наряды непременно
будут закрывать руки и ноги, они подразумевают головные уборы, чтобы волосы были
закрыты. Так предписано в исламе. Что касается культуры еды, то у мусульманских
народов на столах вы не увидите блюд из свинины, не должно там быть там и алкоголя.
Это все тоже запрещено исламом. Конечно, национальные культуры не сильно сказываются
на базовом религиозном развитии, но их влияние на бытовом, житейском уровне очень
осязаемо. И это не только в Самарском регионе. Россия –
многонациональная, и у нас нет таких регионов, где жила бы только одна нация. Учитывая
географическую близость к нам Азии, в Самарской области многонациональное разнообразие
выражено, может быть, ярче, чем в других регионах. Но я не думаю, что в этом плане
мы сильно отличаемся от остальной России.
Борьба за неокрепшие души
— Сегодня много говорят о секуляризации – снижении роли религии в жизни общества. Это касается всех конфессий, и, возможно, мусульманство не является исключением. Как вы оцениваете духовно-религиозное настроение в современном мире? В Самарской области?
— В постсоветский период интерес к вере возрос. Да, у религии сейчас нет того мощного влияния на государственные процессы, как это было при Священном синоде, но сохранилось колоссальное влияние на жизнь общества, которое является неотъемлемой частью государства.
Если раньше в нашей стране люди следовали коммунистической идеологии и была создана определенная иерархия, когда ты сначала становился октябренком, пионером, потом комсомольцем и коммунистом, то в 1990-х годах прошлого века это ушло. Причем взамен людям ничего не предложили. Общество оказалось на перепутье, без объединяющей идеи. Атеистическое общество (а в советское время иного и не было), не привыкшее прислушиваться к традиционным духовникам, стало легкой мишенью для всевозможных псевдорелигиозных сект, с некоторыми приходится бороться до сих пор. Сейчас люди стали более здравыми в рассуждениях и возвращаются в лоно традиционных религий. Вера должна стать новой объединяющей идеей в современной России. Основные заповеди традиционных авраимических религий схожи между собой. Все заповеди, будь то христианство, ислам или иудаизм, призывают к добродетели. Если мы будем строго соблюдать эти каноны, то получим созидательное общество, которое будет стараться на благо своей Родины. Надо работать над этим. И особое внимание уделить так называемому упущенному поколению, воспитанному в бездуховности – и не в атеизме, и не в коммунизме.
— Какую роль вы отводите религиозному просвещению? Какие средства для этого использует мусульманская религия?
— Сегодня мы с вами, к сожалению, видим расцвет безнравственности. Ни один фильм, что по телевизору, что в кинотеатрах, не проходит без сцен насилия, эротики и прочей похабщины. Взрослым уже даже неудобно смотреть фильмы вместе с детьми и внуками. Раньше была какая-то цензура и, как бы к ней ни относиться, все же соблюдались рамки приличия. Государство было заинтересовано в укреплении нравственных устоев граждан. Сегодня этот процесс пущен на самотек. То же касается современных книг и журналов развратного содержания, заполоняющих киоски. И ведь абсолютно никого не волнует, что все это на витринах видят дети, молодежь. Если у человека еще не сформировался духовный стержень, то все это ни к чему хорошему не приведет. Нужно ограждать нашу молодежь от всего этого негатива, прививать им истинные ценности, направлять ее в правильное русло. Это сегодня одна из основных задач, стоящая перед всеми конфессиями. Можно сказать, что это борьба за неокрепшие души. И ее необходимо обязательно выиграть. Для этого при нашем духовном управлении мы открываем детские воскресные школы, детские лагеря, проводим всевозможные форумы для молодежи, курсы по изучению ислама. Для тех, кто стремится к более глубоким религиозным знаниям, действуют два медресе. Также мы проводим курсы повышения квалификации для имамов. В ближайших наших планах – открытие Детского духовно-образовательного центра, который уже получил лицензию на образовательную деятельность.
— Какая деятельность осуществляется для развития нравственности и создания духовной атмосферы в обществе?
— В первую очередь это, конечно же, общение и проповеди наших имамов,
их жизненные наставления. Когда священнослужитель напрямую обращается к верующим,
к нему и отношение совсем другое, его внимательно слушают. Еще одно направление
–
работа с учебными заведениями. У нас подписано соглашение с городским департаментом
образования.
Стараемся участвовать в круглых столах, образовательных семинарах. Туда приглашают наших духовных деятелей, чтобы услышать их точку зрения – как религия смотрит на то или иное явление. С целью распространения идей миролюбия и толерантности активно работаем со средствами массовой информации. Посещаем больницы, воинские части, институты, помогаем детским домам и приютам. В последние годы очень хорошие отношения сложились с УФСИН России по Самарской области. Наши имамы посещают места заключения, где ведут нравственные беседы с осужденными. Здесь мы исходим из того, что люди, которые оступились, не должны выходить из мест лишения свободы ожесточенными, потерянными в жизни. Это важно. Конечно, мы стараемся использовать в своей работе современные средства коммуникации: работает сайт духовного управления, стараемся активизироваться в социальных сетях и расширять тем самым нашу аудиторию.
— Каковы взаимоотношения государства с религиозными организациями? В чем вы видите роль государства в этих отношениях? Чего ждете от власти?
— То, что церковь официально отделена от государства, еще не означает, что наши власти антиклерикальны: мы работаем в тесном контакте с государственными органами по разным вопросам. При областной и городской администрациях созданы специальные структуры, которые взаимодействуют с религиозными управлениями и национальными объединениями. Одна из общих для всех нас задач – противодействие экстремизму. Мы должны понимать причины его возникновения. Я считаю, что поводами для таких проявлений являются незнание учения религии, социальное неравенство в обществе, недостаточное внимание властных элит к первостепенным нуждам населения, а также неполная идеологическая работа, направленная на профилактику этих явлений. Все эти проблемы нужно решать сообща. Также совместные наши усилия, на мой взгляд, должны быть направлены на искоренение подмены нравственных устоев и понятий. Мы не должны допустить, чтобы у нас, как на Западе, появились понятия «родитель-1» и «родитель-2» вместо привычных мама и папа, не допускать пропаганду однополых отношений – они противоречат любой религии. Сегодня мы столкнулись с тем, что идет целенаправленная подмена нравственных понятий, веками сложившихся устоев. И этому нужно противостоять. Это общая задача государства и всех конфессий.
— А каковы взаимоотношения с другими конфессиями?
— Наше региональное управление сотрудничает с другими конфессиями. Задачи и возникающие вопросы у нас схожи. Советуемся, совместно решаем общие вопросы.
По правилам ислама
— Как проходило ваше становление как человека и религиозного деятеля? Где вы учились? Где работали? Кто ваши родители?
— Я вырос в религиозной семье. Родители были обычными советскими людьми, работали на заводе. Но это не мешало им бережно хранить традиции и воспитывать своих троих детей по правилам ислама. Отец как раз собирался выйти на пенсию в 1983 году, когда его попросили возглавить общество мусульман Куйбышева. Он несколько раз отказывался, но в конце концов согласился и тридцать лет был главой. У меня жизненный путь начинался стандартно, как у любого советского юноши: школа, техникум, армия, работа на заводе… В девяностые, когда появилась возможность открыто исповедовать веру, я поступил в медресе в Казани. Учился заочно, одновременно продолжал работать. На одном из праздников меня попросили побыть муэдзином – призвать на молитву. И людям понравилось. Потом были обучение в Высшем Казанском медресе, работа в мечети в Малом Тупике, которой сейчас дали название Вагиза хазрата Яруллина. После того как отец решил отойти от дел, мусульманское общество в 2012 году избрало меня муфтием. У меня два сына, один работает имамом, второй – муэдзином, и дочь. У сыновей свои семьи, у каждого – тоже по трое детей.
— В чем заключалась религиозная жизнь мусульман в эпоху СССР? Что изменилось в России?
— В советские годы мечети по большей части были только местом поклонения. Люди приходили, читали намаз и уходили. Сегодня же функциональная деятельность мечети значительно расширилась. Здесь проходит обучение, решаются жизненные вопросы, проводятся религиозные обряды, такие как никах, имянаречение и другие. Сегодня религия не подвержена гонениям, она распространяется не только в храмах, но и в обществе в целом. Появилась возможность преподавать религиозные основы, восстанавливать старые и строить новые храмы. Разве в годы СССР мы могли мечтать о том, что понятие Бог будет закреплено в Основном законе нашей страны – Конституции Российской Федерации?! Сегодня это случилось, и это говорит о том, что государство придает большое значение развитию нравственного общества, укреплению в нем веры и добродетели.
— Какие существуют программы религиозного обучения? Сколько человек в них участвует? Есть ли духовные учебные заведения в Самарской области?
— У нас действуют два средних учебных заведения: медресе «Нур» на территории Соборной мечети и медресе «Гали» в селе Алькино Похвистневского района. Обучение проводится в очной, заочной и вечерней форме, что позволяет студентам днем учиться в светских учебных заведениях и получить профессию, а по вечерам постигать основы ислама. Количество обучающихся из года в год возрастает. Сегодня около двухсот человек учится на вечернем отделении и столько же приезжает заочников. В деревнях, к сожалению, практически не осталось молодежи, желающей стать имамами. Поэтому основной контингент сельских имамов – местные жители, и они тоже приезжают к нам на ежегодные курсы повышения квалификации. Кроме того, в каждой мечети есть обучающие курсы, имамы, сами являясь преподавателями или нанимая преподавателей, обучают людей основам ислама и дают пояснения по важным для верующих вопросам. Также ведется обучение арабскому языку и графике.
— А на каком языке ведется богослужение?
— На трех языках. Все намазы ведутся только на арабском языке. Худбы, которые проводятся по пятницам, также читаются на арабском языке. Проповеди ведутся на двух языках – татарском и русском. Основной наш контингент – татары, башкиры и казахи, которые понимают татарский язык. Имамы наши тоже, в основном, татары. Кто желает послушать вагазы на татарском языке, приходят до пятничной молитвы, после намаза проповеди ведем уже на русском языке, который доступен для всех. Нам хочется, чтобы люди не только выполнили фарзы намаза, но и понимали проповеди. Мы хотим, чтобы люди нас понимали и уходили из мечети с новыми знаниями.
— В последние годы в Самаре появилось большое количество продуктов с маркой «халяль». Как вы оцениваете развитие этой индустрии? На ваш взгляд, производители делают это профессионально или это лишь маркетинговый ход? Участвует ли религиозное управление в оценке деятельности производителей?
— В марке «халяль» сегодня заинтересованы
многие. На территории мечети тоже есть магазин халяльной продукции и отмечается,
что во время религиозных христианских постов выручка магазина падает. Это говорит
о том, что продукцией пользуются не только мусульмане, но и люди других вероисповеданий.
Халяль –
это экологически чистая продукция, а значок халяль – можно сказать, знак качества.
Мы пытаемся контролировать рынок халяльной продукции на его соответствие утвержденным
стандартам. К сожалению, эффективных рычагов воздействия на людей, которые пользуются
этим маркетинговым ходом, у нас нет. Мы не можем проверить всех продавцов под этой
вывеской на чистоту продукции. Есть производители,
которые прошли необходимую аттестацию, на них мы опираемся, им доверяем и знаем,
что у них правильно производится забой. Но часто бывает и так, что продавцы под
этой маркой продают обычное мясо, не забитое по канонам шариата. Они не предъявляют
справок, а заставить их снять вывески законным способом мы юридически не можем
– нет таких рычагов воздействия. Мы взаимодействуем с Комитетом по стандартизации,
который проверяют халяльную продукцию на ДНК свиньи, на санитарную чистоту мест
продажи, мест забоя, приготовления. Но как это забивается на частных подворьях,
мы тоже не можем проконтролировать. Что же касается перспектив развития этого направления,
то практика последних лет показывает, что спрос на чистую халяльную продукцию огромен
и этот рынок будет только увеличиваться.
— В последние годы, кажется, активизировалось строительство и восстановление мечетей. Сколько у вас приходов? Достаточно их сегодня для всех мусульман? Есть ли проблемы со строительством новых мечетей?
— У нас сто приходов, а самих мечетей восемьдесят семь. Новые мечети построены в Исаклах, Хворостянке, ведется строительство в Жигулевске, Сызрани, Шигонах. Кроме того, реконструируют и ремонтируют уже действующие. В Самаре – семь мечетей, но две из них считаются таковыми только по документам. На Мехзаводе, например, мусульмане собираются на молитву в приспособленном помещении на первом этаже пятиэтажки, на Кировском рынке – в пристрое к административному зданию. Мы уже более пятнадцати лет добиваемся строительства мечети на Мехзаводе, так как оттуда добираться пожилым верующим на улицу Стара-Загора далеко и неудобно, но этот вопрос пока не решается. По области в местах компактного проживания мусульман – татар, башкир и казахов – есть свои мечети. В некоторых селах, таких как Алькино или Камышла, их несколько. Если у народа есть нужда в доме Аллаха, люди собираются вместе и строят. А потребность такая действительно есть. Завершаем большую реконструкцию Исторической мечети на улице Алексея Толстого и осенью планируем ее торжественное открытие.
— Есть ли в Самарской области школы с преподаванием на татарском языке? На каком уровне сегодня находится знание татарского языка? В чем вы видите роль татарского языка в современной жизни?
— В Самаре есть школа «Яктылык», есть школы в селах с компактным проживанием татарского населения. В них преподается татарский язык, но такого как раньше, где все предметы велись бы на родном языке, уже нет. К сожалению, в отдельных школах некоторые родители даже отказываются от татарского языка и литературы в пользу других предметов, по которым их детям предстоит сдавать ЕГЭ для поступления в вузы. Все это очень печально, так как татарский язык у большинства его носителей остается на достаточно низком бытовом уровне, а значит, и последующим поколениям они не смогут передать всю его красоту и богатство. Я уж не говорю о том, что мы не получим в будущем ни татарских писателей, ни поэтов, ни ярких личностей в области культуры. Очень надеюсь, что эту ситуацию удастся изменить.