Неожиданное предложение президента Владимира Путина стать врио губернатора Курской области резко изменило судьбу депутата Государственной думы РФ от Самарской области Александра Евсеевича Хинштейна. Интервью, состоявшееся накануне этого события, оказалось своего рода отчетом о проделанной депутатской работе. О том, что такое осознанный выбор и что стоит за успехом в решении сложных проблем, Александр Хинштейн рассказал «Первому».
Алевтина ЛУКЬЯНОВА
— В прошлом году вы отметили 20-летие парламентской деятельности. А в этом – 50-летний юбилей. Какое событие в политической и личной жизни стало для вас самым значимым?
— Надеюсь, что в политике главное событие еще не произошло, по крайней мере, мне хочется в это верить. Что касается личной жизни, для каждого человека самое важное – его продолжение, поэтому для меня это рождение детей.
Мне трудно самому себя оценивать, потому что это и нескромно, и неправильно. Я всегда старался работать так, чтобы мне было не стыдно смотреть людям в глаза. Считаю, что политика – в первую очередь не форма, а содержание. И в этом содержании, надеюсь, уже сегодня, к 50 годам, накопилось достаточно конкретных результатов, которые можно, что называется, пощупать и потрогать. Это не только нематериальные вещи (выступления, или заявления, или даже принятые законы, хотя последнее особенно важно). Если мы говорим о Самарской области, то это, конечно, те проблемы, которые здесь за эти годы мне удалось решить либо участвовать в их разрешении.
— Вы были руководителем масштабного комитета Госдумы, требующего серьезной вовлеченности в работу. Позволяет ли работа в комитете уделять должное внимание отдельному региону?
— Я старался всю свою парламентскую деятельность строить через призму региона, всякий раз думая о том, как те или иные решения можно применить в интересах моих избирателей. У меня нет и не было отрыва одного от другого. Сразу после того как стал председателем комитета по информационной политике, я инициировал реализацию в Самарской области программы по строительству базовых станций интернета, особенно в малых населенных пунктах, чтобы обеспечить селян устойчивым приемом сети Интернет. В 2021 году мы эту программу начали реализовывать. Став членом совета директоров «Почты России», я сразу начал применять эти возможности, чтобы завершить или продолжить масштабный ремонт и модернизацию всех почтовых отделений, как минимум, на территории своего избирательного округа и реализовать многие другие проекты, связанные с почтой. И так по каждому из направлений. Очень важно, когда депутат прочно стоит на земле, понимает, что происходит в регионе, не теряет связи с избирателями.
— Наверное, эти просьбы поступали к вам мешками. Расскажите о самых знаковых для вас.
— Конечно, много было ярких примеров. В плане защиты прав граждан помнится значимая для меня история с обанкротившимся «Волгокредитбанком» и его вкладчиками. Мне удалось добиться, чтобы все люди получили выплаты без судебных решений. В общей сложности более двух тысяч человек тогда подпало под эту историю. Напомню, проблема заключалась в том, что у людей со счетов воровали средства и переводили их на другие счета, о чем вкладчики не знали. Когда банк разорился и началась санация, выяснилось, что на счетах у людей лежали совершенно другие деньги, а то и не лежали вовсе. Меня поразил один пример: дочь обратилась в банк за выплатой денег со счета матери, и ей объяснили, что ее мама перевела деньги на другой счет. Но оказалось, что на момент, когда мама эти деньги «переводила», она находилась уже в ином мире. Тогда мы буквально в ручном режиме сумели эту ситуацию переломить.
Никогда не забуду ту встречу с вкладчиками. Полный зал, и прямо в ходе нашего разговора мне звонят коллеги из генпрокуратуры, куда я накануне обращался. Сообщают, что принято решение в поддержку моих обращений и что прокуратура выходит с соответствующим протестом в адрес Агентства страхования вкладов с тем, чтобы людям выплатить их сбережения без судебных решений. Я тут же сказал об этом залу, и можете себе представить, какая была реакция.
Вообще, я часто начинаю разбираться в какой-то ситуации, еще не понимая, куда она приведет, не имея твердой уверенности, что у меня получится это сделать.
— Это не авантюризм?
— Главное – ввязаться в бой, а там видно будет. Может быть, это и авантюризм, но в здоровом смысле – многие реализованные мной в Самарском регионе проекты на первый взгляд казались абсолютными авантюрами. Из самых ярких и показательных – реставрация Фабрики-кухни и создание Самарской Третьяковки. В 2012 году я начал заниматься судьбой этого уникального и многострадального объекта. Никто не верил, что эту ситуацию можно переломить. Я озвучил тогдашнему министру культуры России первую сумму, которая была нам необходима, чтобы привести здание в порядок, – 400 миллионов. Разумеется, я отлично понимал, что 400 миллионами дело не ограничится. Но мне было важно начать этот процесс. И мы пришли к тому, к чему пришли: здание отреставрировано, филиал Третьяковской галереи открыт. Таких примеров, с точки зрения восстановления исторического наследия, очень много. Да и не только исторического наследия.
— Фабрика-кухня – действительно грандиозный проект, самарцы гордятся тем, что этот арт-объект у нас теперь есть. Какие идеи подобного масштаба могли бы еще реализоваться в Самаре?
— Главная масштабная задача, которую я вижу, – восстановление исторического центра. Это колоссальная работа. Состояние его, увы, по-прежнему удручает. Я занимался спасением конкретных памятников. С 2012 года мне удалось привлечь средства на восстановление 43 объектов культурного наследия. Сейчас на 17 из них идут восстановительные работы. Но это точечная работа, которая, к сожалению, не может подменить собой системный подход. Проблема исторического поселения, центра Самары, – в том, что, помимо восстановления объектов культурного наследия и приведения в порядок самих зданий, нужно решать еще и инженерные задачи. Пока мы не добились статуса исторического поселения, застройщики пытались точечно строить высотки: по-другому невозможно отбить затраты. Основные средства уходят на подключение к сетям, потому что, к примеру, канализация в центре города не ремонтировалась с довоенных времен. Все, что связано с инженерной инфраструктурой, изношено, ее нужно полностью переделывать. Это огромные деньги, но без этого дальше никуда не двинешься. Самая большая работа – под землей, она не видна, и это самое сложное.
Исторический памятник, который я не сумел еще восстановить, – Реальное училище. С самого начала я ставил перед собой внутреннюю задачу – определить наиболее знаковые памятники архитектуры Самары, находящиеся в аварийном состоянии. Я определил три объекта. Первый – Фабрика-кухня: слава Богу, она уже работает, сейчас там открылась новая выставка, посвященная красному цвету в отечественном искусстве. Второй – Дом со слонами, который тоже уже живет своей жизнью, чему я безумно рад. Когда я увидел после открытия в сентябре огромную очередь людей, которые хотят туда пойти, для меня это была самая высокая награда. Я понял, насколько это для людей важно. И третий объект – Реальное училище, здание, которое находится сегодня в полуразрушенном состоянии, культурно говоря, руинированном. А это здание, имеющее не только огромную архитектурную, художественную ценность, но и значение историческое. Именно здесь была провозглашена Самарская губерния, здесь учились наши выдающиеся земляки, такие как академик Николай Николаевич Семенов – лауреат Нобелевской премии, Алексей Николаевич Толстой. Это памятник, который должен стать украшением города. Причем рядом с Реальным училищем должен быть восстановлен целый квартал.
Продолжается реставрация ДК имени Дзержинского, за ним идет особняк Неронова – еще один уникальный знаковый объект, старейшее здание Самары 1840 года постройки. Как говорят специалисты, это единственный в городе дом, фасад которого не менялся с того времени, т.е. почти 200 лет. И этот памятник тоже находится в аварийном полуразрушенном состоянии, но, слава Богу, я нашел алгоритм его спасения – сейчас его передали Почте России. Как раз к вопросу о моей работе в комитете (когда находится хозяин, проведен конкурс, идет разработка проекта для дальнейшего восстановления и использования здания).
Напротив – особняк Сурошникова, также отреставрированный за счет средств Минобороны после моего вмешательства. Чуть выше на углу – здание, в котором ныне располагается филиал Самарского медицинского клинического центра Федерального медико-биологического агентства, тоже памятник архитектуры. ФМБА выделило средства на его реставрацию. Так что после восстановления здания Реального училища полностью весь квартал превратится в настоящую жемчужину. И что мне особенно приятно, в условиях работы с новыми властями, никто не будет приписывать себе чужих заслуг.
— Вы, пожалуй, один из самых влиятельных политиков сегодня в России. Очень важен и интересен ваш взгляд на перемены, происходящие в Самарской области.
— Мы с вами встречаемся через полгода после прихода Вячеслава Андреевича Федорищева в Самарскую губернию. В качестве ключевых перемен я назвал бы переход к искренности и открытости. То, что происходило в Самарской области до 31 мая 2024 года, что вызывало у меня и многих людей возмущение, отторжение и негодование, против чего я, собственно, всегда и выступал, – постоянное вранье, показуха и имитация деятельности. Замки из песка, красивые картинки, за которыми нет ничего. Даже самый поверхностный аудит, проведенный новой командой после прихода к власти, показал, насколько нарисованные на холсте картинки не соответствуют действительности, потому что, куда ни кинь, у нас везде разруха. Вранье подтверждалось в том числе и невозможностью достучаться до власти. «Прямые линии» с заранее записанными вопросами и ответами, личные приемы, на которых заранее отбирали заявителей… Много чего могу рассказать, но не хочу этого делать. Совершенно другой подход демонстрирует новая власть. Теперь наш губернатор не стирает жесткие и неприятные комментарии, он пытается разбираться с проблемами, потому что они никуда не исчезнут, если просто закрыть глаза и заткнуть уши. Наглядный пример – Октябрьский район Самары, злополучная 5-я просека: много раз предыдущий губернатор лично мне и жителям обещал, что не допустит там никакой новой точечной застройки. И что в итоге? Вопреки всем обещаниям построен огромный «муравейник». В 2022 году выдано разрешение на строительство там очередных высоток. Прокуратура подает иск с требованием отменить решение на строительство. Ничто не мешает представителям власти этот иск в суде признать, потому что ответчиком по нему выступает областная структура – министерство строительства. Но представители власти сопротивлялись в суде до последнего – проиграли первую инстанцию, проиграли вторую и пошли дальше в кассацию, хотя закон того не требовал.
А как повел себя Вячеслав Андреевич Федорищев? Приехал на 5-ю просеку, встретился с людьми и был, мягко говоря, обескуражен тем, что увидел. Потому что это действительно каменные джунгли, не вызывающие ничего, кроме удивления и возмущения. Он принял решение абсолютно справедливое и правильное – ввести мораторий на строительство на 5-й просеке и во всем Октябрьском районе. То есть чего мы прежде и добивались.
Еще я считаю правильным и человечным решение запретить властям судиться с гражданами по вопросам их переселения из так называемого ветхого жилья. То, чего я никогда не мог понять, пытался и губернатора, и многих других чиновников убедить, что это выглядит абсурдно. То есть мы за государственные деньги хотим человеку сделать благо, а он от этого блага отказывается!… Мы за ним бежим, руки ему крутим, кричим: «Ты – дурачок, не понимаешь своего счастья… Ну-ка быстро в суд, мы тебя сейчас будем принудительно выселять». При этом федеральный центр, правительство, президент России искренне считают, что выделяемые из федерального бюджета средства идут на то, чтобы люди были рады. А люди этому не рады! Это просто открытая дискредитация власти, государства. То, что сегодня губернатор открыто поднимает эти вопросы, мне очень нравится и вызывает у меня чувство не только поддержки, но и надежды, что ситуация изменится к лучшему. Как сказал министр обороны РФ Белоусов, ошибаться можно, врать нельзя. Мне кажется, что сегодняшняя власть работает именно по этому принципу. Я бывал на встречах с губернатором и вижу его готовность, открытость к диалогу с людьми. Он сам отвечает на вопросы и комментарии в соцсетях, сам находит проблемы и идет эти проблемы разбирать… Это, повторяю, и есть в моем представлении искренность, честность и прямота. В этом, мне кажется, залог успеха. За полгода невозможно сделать что-то существенное, но изменить настроение людей, конечно, можно. Мне кажется, что сегодня к самарцам возвращается вера в справедливость, которая, увы, предыдущими властями была убита.
— Какие напутствия, пожелания вы могли бы дать новому самарскому правительству?
— Я предпочел бы этого не делать посредством интервью. А если говорить о том, чего я жду и на что надеюсь, – на то, что перемены действительно будут происходить, что ситуацию в регионе удастся переломить, потому что она и правда тяжелая. На картинках она была хороша, в жизни же, по каждому из направлений, – увы. Самое важное – чтобы власть, губернатор вновь не обманули надежды и ожидания людей.
— Проблемы на сто процентов есть в любом регионе Российской Федерации. Их можно разделить на срочные, среднесрочные, долгосрочные, есть такие, которые нужно решать безотлагательно. Какие вы назвали бы в первую очередь?
— Перечень того, что нужно решать, уже сделан: ЖКХ, состояние дорог, общественного транспорта. Причем под ЖКХ я подразумеваю не просто состояние коммунального хозяйства, но включаю сюда и оплату иных коммунальных услуг, в том числе электричества и газа. Тема, связанная с завышением стоимости техобслуживания и неоказанных услуг СВГК, по-прежнему остается одной из самых острых и тяжелых. Отсутствие социальных учреждений, нехватка мест в школах и детских садах – вот то, что сейчас на поверхности. Но проблем гораздо больше. Если мы говорим о долгосрочных задачах – то вывести Самарскую область из ее сегодняшнего состояния стагнации.
Одна из особенностей Самарской губернии в том, что организованная преступность здесь является регионообразующим фактором. В том, что люди из 1990-х никуда не исчезли, что на протяжении 30 лет одни и те же семьи, кланы продолжают находиться у власти или около нее. В 1990-е годы Самарская область была одним из драйверов экономики, регионом-донором, одним из примеров для развития. Если бы в 1990-е годы кто-то сказал, что Самара будет завидовать Казани, это вызвало бы, думаю, смех. А сегодня это абсолютно в порядке вещей. Я работал в Нижнем Новгороде и Нижегородской области восемь лет. Хорошо помню соотношение двух этих городов. А сегодня, приезжая в Нижний, я, с одной стороны, по-хорошему своим дорогим нижегородцам завидую, а с другой стороны, мне обидно, что Самара, у которой стартовые позиции были намного лучше, сегодня прозябает. Пройдите по центру Нижнего и по центру Самары – у вас будет ощущение, как будто вы находитесь в разных измерениях. Без серьезной системной борьбы с коррупцией, без того, чтобы вернуть государству утраченные активы, мы ситуацию не переломим. И активы в газоэнергетическом комплексе – в первую очередь.
— А что вас радует, когда вы приезжаете в Самарскую область?
— Я ведь рассуждаю не с позиции диванного критика или созерцателя, а с позиции человека, пытающегося менять процессы, влиять на них. Меня радует, что удается что-то сделать. Вы говорите, от людей идут мешки с письмами. Но люди пишут ведь не в пустоту: они пишут туда, где рассчитывают, что им помогут, верят, что им помогут. Эта вера основывается не на интервью или на сообщениях в СМИ и блогосфере обо мне, а, наверное, все же на конкретных, реальных делах. Я рад, что мне удается защитить права людей. Понятно, что работать гораздо и несоизмеримо легче, если находишься на одной волне с властью.
— Известно также ваше участие в решении проблемы обманутых дольщиков.
— Слава Богу, с обманутыми дольщиками в Самарской области проблема практически завершена, остались последние объекты. Не сомневаюсь, что с ними тоже все будет хорошо, поскольку все алгоритмы определены.
— Хотелось бы коснуться темы СВО. Сделано многое: поддержка семей, создание фонда, программа помощи семьям и участникам СВО…
— Такие программы начали реализовываться не только в Самарской области. Патриотизм проявляется не в митингах, а в конкретных делах. Я говорю о социальных правах, о защите интересов участников и ветеранов, членов их семей. Я приезжал в муниципалитеты, и мне матери, жены участников СВО рассказывали, что не могут получить элементарную помощь. А ведь внимание к ветеранам, к их родным – сегодня одна из главных стоящих перед нами задач.
— У вас очень напряженный график. Хочется спросить, удается ли вам поспать хотя бы восемь часов в сутки? Вообще отдыхать?
— Ну, я же живой человек, не железный робот. График плотный, но я отдыхаю, если выдается время, в выходные. Скоро Новый год, праздники, вдохновение.
— А в чем вы черпаете вдохновение?
— Без вдохновения никак нельзя, тем более что я человек творческий. Знаете, я люблю свою работу за то, что могу увидеть результаты собственного труда. За то, что могу какие-то ситуации изменить. За то, что вижу у людей в глазах надежду и веру и эту надежду стараюсь не обмануть. Это дает мне очень большой внутренний драйв.
Есть те, кто привык, что за деньги, связи, влияние могут все решить. А люди подождут. И тут появляется кто-то, с кем нельзя ничего решить таким образом. В Самарской области со мной никто ни о чем договориться не мог, по причине того, что у меня нет здесь никаких интересов. Я здесь был свободен. В этом я тоже черпаю вдохновение. И не скрываю, что получаю удовлетворение и удовольствие от того, что понимаю: есть сила, с которой вы ничего не сделаете. Ну и Бог, конечно, который с каждым из нас.